Поутру в летний день, когда с востока прочь
Багряная заря прогнала темну ночь
И, сыпля с ризы блеск, на землю опустилась,
Вся тварь от сна ее приходом пробудилась:
Петух хозяина трикраты пробуждал,
Глас громкий соловья Аврору уж встречал.
Оставя гнезда, в лес все птички полетели,
Скворец, дрозд, перепел и жавронки запели.
Осел, услыша их, петь также захотел,
Разинул рот, зевнул, нескладно заревел.
Утихли соловьи, и птички замолчали,
Безмолвно, изумясь, с куста на куст летал
Терпсихора, в сей час скачи!
Аты, о Аполлон, трубою
Златою громко зазвучи,
Вели предстать всем музам к строю!
Внемлите внятно песнь мою,
Которую я вам спою!
В один по утру ясный день
Старуха, ветхая годами,
Чтоб зреть красы своей хоть тень,
Стоя над чистыми водами,
Смотрясь, задумавшись, упала
И в тину вязкую попала.
Увязши по уши, старуха
То словно вол в ярме мычит,
То томным голосом, как муха:
«Подайте помощь мне», — кричит.
Тут к ней на помощь прискочили,
Уже была полночь, как посреди уединенного лесу отвратительная и младенческою кровью обагренная колдунья производила волшебные действия. Слова были произнесены, круг начерчен и железная трава вознесена была на жертвенник; она дует ядовитое дыхание между стадами и повсюду распространяет язву и смерть. Ее могущие знаки призывают небо и землю, и Чернобог дрожит на подземном своем престоле. Из своего круга совращенная Луна нисходит с тверди, и тысяча неприязненных сил выходят из глубоких пропастей ад
Астроном рассматривал солнце в телескоп, дабы сделать исправный счет различным пятнам, которые показываются на лице оного. Когда он углублен был в свои примечания, вдруг удивило его некое новое и изумляющее явление: знатная часть солнечной поверхности была покрыта чудовищем чрезвычайной величины и ужасного вида. Оно имело огромную пару крыльев, множество ног и длинной обширной хобот; проворное и сильное оного движение, которое Астроному совершенно было приметно, доказывало очевидно, что оно жив
Известно, что осел ленивая скотина,
И всех зверей сия глупее животина:
Но много и ослу подобных есть!
Иной и быть ослом себе вменяет в честь.
Так видно, что в своем он не последний роде,
Притом же тварь сия у нас теперь и в моде.
Но что нам до того, сколь знаменит сей род,
Я только приведу один ему довод.
Гулял осел в один прекрасный день, весною,
Не знаю, утром, иль вечернею порою,
Скажу лишь, что осел детина вольной был,
Куда и как хотел, везде осел ходил.
Гуляя по поля
Вот притча есть еще, читатели, для вас!
За правду ль примете ее вы, иль за шутку,
Нам нужды в этом нет, и вот вам наш рассказ.
Однажды негде утку,
Которая была жирна и хороша,
Лисица подцепила,
С кого-то там слупила;
Охотница она была до барыша,
Конечно, в ней была подьяческа душа,
И вместо взяток знать она схватила.
Лисица с радости вспрыгнула антреша
И утку упустила.
Лишь только минует
Она протанцовала,
Взглянула: утки нет;
Лиса загоревала,
Знать с ней
Пустынник жил в лесу, себе построив келью,
Где голая земля была ему постелью;
Хотя кормил его и малый огород
Его же и трудами,
Довольствовался он и малыми плодами,
Лишь только не хотел, чтоб знал его народ.
Близ хижины его
Пустынничал медведь, с берлогой приютился,
Соседа своего
Пустынник полюбил и тотчас с ним сдружился;
И оба, не любя живущих на земли,
Имея сходны нравы,
Знакомство тесное свели,
Так оба в том и правы.
Союз не дивен сей,
Коль страсть у
Давно мне хочется вам угодить, мил<остивый> гос<ударь>: вы меня принимали всегда так милостиво; все, кои тем же самым приемом пользуются, по крайней мере угождают вам остротою своих разговоров тогда, как вам они надобны, чтобы разбить мысли ваши, отягченные теми делами, кои решением войны и мира в государстве содержат и распоряжают. Я у вас всегда бываю лишним, а вы-таки меня всё приглашаете да приглашаете. Ведь вам скучно и смотреть-то на меня, и я больше вам скукою и в тягость, не
Ведь без покровительства никак не проживешь, а его разными способами обресть стараются. — Способы должно отчасти упомянуть, а особливо тех подлецов, кои выклонить и выстоять хотят малость у тех господ, у коих милости ищут; а я так, будучи неприятель этого раболепства, бегу его; а вы ведь этого не любите, хотя бы я чрез это и хотел милость вашу выиграть. Я от природы молчалив, а потому бы вам я только скуку навел, предстоя вам подобно какому-нибудь бюсту; а чтоб вам угодить хотя несколько, так п
Одна травка стояла на открытом поле просто сама собою, без всякой защиты, так что ветр и всякая другая непогода делали с нею, что хотели. Другая травка стояла под защитою дома, под кровлею, в тени, в тишине, и защищена от всего. Меж этими травками часто бывали упреки в превосходстве состояния, величаясь одна перед другой. Как обыкновенно, хорошее состоянье спесь рождает. Травка на поле сносила это все, не без огорченья однако ж. Да только в ответ говорит траве под домом: «Увидим, что конец наш
Лев раз сделал выбор тем самым зверям, которых он бывало охотник был больше всего употреблять в пищу; а этим самым дал право или привилегию всех зверей, которых сии с своей стороны также кушать любили, употребить в пищу безданно, беспошлинно, без всякого ответа и взысканья. Звери сии и весь львиный двор, как помнят сами себя, такого праздника не видали, ниже от стариков слыхали. Можно представить, что охулки на себя не положили: уж подлинно, что пировали. Что ж, чем это кончилось? Когда лев уви
Сельди, будучи преследуемы китами, от них ушли, а вместо того в мережи людей попали. Подумаешь: ничто от людей не уйдет, и даже до сельдей все не ушло от людей.
И от людей всё не ушло,
И даже до сельдей.
Один бедняжка искал счастия своего во всем и всеми образы, да не мог никак дойти, чтоб счастие найти. Случилось ему найти вещь, до которой, как слышал он, государь его весьма охотник был. Пошел он ко двору, с тем чтоб эту вещь вручить прямо своему государю, чтоб тем вернее до него дошла. «Отведаю счастие в последний раз: авось-либо найду». Иногда такие вещи пропадают, когда чрез других вручаемы бывают. Случился час, что государь его показался, и он вещь ему эту вручил. Государь ее принял с отме
Случилось, что некто шел дорогой и денег нес мешок. Встретилось ему несколько других дорожных, из коих одни давно ремесло разбойничье отправляли. Но были и такие, которые никогда подобного греха не знали. Первые, по склонности своей, тотчас на видимую добычу броситься хотели; но другие уговаривать их разными способами. Да что, ни слуху нет, ни послушанья. Словом, бросились на прохожего, и деньги отнимать. «А нам чего смотреть? — сказали тогда другие. — Пускай же, если так, и мы достанем часть».
Хозяин некий, имея зверя дикого на цепи в доме, вздумал этого зверя спустить с цепи и дать ему ходить на воле, во-первых, из жалости к зверю, а сверх того считая, что зверь, может быть, уже обрусел. И так спустили зверя с цепи; и зверь, увидя себя на воле, стал по склонности своей врожденной всех терзать, кто ни попался, так что и сам хозяин едва спасся (что и хозяину досталось самому). Дать волю хорошо, да должно знать кому.
И с зверя цепь отнюдь не надобно снимать,
Пока не будешь ты,
Муравей увидел что-то, для запаса его пригодное. Дорога, по которой тащить ему этот запас должно было, шла вдоль стены вверх. Легко вообразить, что дорога эта муравью была не шутка. Тащил муравей, тащил, да вдруг тяжесть запаса пересилила, и муравей с запасом полетел вниз: запас в сторону, а муравей в другую. Все хорошо, что в силу (все в силу хорошо).
Баснь на пословицу: святое место пусто не будет.
Лев, главный председатель судейского места, отпустил полезного члена из судей, за тем что он его пристрастию угодить не хотел. Место было весьма хорошо занято исправным и добрым судьею; но потом стало занято судьею презлым и пренегодным. Лев, отпуская прежнего судью, сказал: святое место пустым не будет. Ошибка в том большая — утверждать святому месту де пустым не быть. Бесспорно, что пустым не будет; да дело в том, каков кто место то займет.
Рыбу и раков ловят с огнем; и рыба и раки на огонь или, лучше сказать, на свет идут, а между тем, шедши на свет, в мережу попадет. Вот приманчивость многих лжеучителей: они так блистательно свои уверения и учения показывать умеют, а людей между тем не на свет выводят, а в тьму ввергают.
Чужого не замай, а береги свое.
Я вечно 6 не тронул того, что не мое,
Чтобы хлопот себе не навести на шею,
И для того я их, спасибо, не имею.
К тому же сатаны я столько не робею,
И даже злой жены я столько не боюсь,
Как дел подьяческих и спорных берегусь.
