Уже была полночь, как посреди уединенного лесу отвратительная и младенческою кровью обагренная колдунья производила волшебные действия. Слова были произнесены, круг начерчен и железная трава вознесена была на жертвенник; она дует ядовитое дыхание между стадами и повсюду распространяет язву и смерть. Ее могущие знаки призывают небо и землю, и Чернобог дрожит на подземном своем престоле. Из своего круга совращенная Луна нисходит с тверди, и тысяча неприязненных сил выходят из глубоких пропастей ада; все стоят вокруг олтаря в ожидании ужасного приказа. Царствовало страшное молчание, как волшебница сказала: «Я позвала вас с высоты и из глубины, чтоб вы сказали мне, не знаете ли вы, где моя любезная сучка девалась». — «Для сего ли одного, — вскричала Геката, — ты совратила Луну и остановила течение Природы?» — «Что мне нужды до Луны, или до целого света, — отвечала колдунья,— когда я потеряла малое сие животное?»

 Сколь много женщин мог бы я наименовать, которые также бы для своей постельной собачки поступили! Но я имел в виду важнейшее нравоучение. Кто должен удерживать стремление, с которым Цари и их вельможи стараются удовлетворять своей воле? Сие по справедливости быть может для тебя огорчительно, о ты, бедной, простой и ропщущий народ; но что то за беда? Сие им служит удовольствием. Таким образом Александр, как мы читаем, пресекает, чтоб провести только досадный день, жизнь целым тысячам, и делает людей невольниками для препровождения времени.