Один угрюмый Врач подобен был тирану;
Больной отчаянье в глазах его читал.
Другой участием, приветством жизнь вливал. —
Так бережно целить нам должно сердца рану.
Юпитер Коршуну сказал: «Твоя чреда,
Орел в опале: будь его преемник власти».
И вдруг раздор, грабеж, все взволновались страсти. —
Ошибка в выборе — беда.
«О Пчелка! меж цветов, прекраснейших для взора,
Есть ядовитые: отравят жизнь твою;
Смотри же, не садись на каждый без разбора!» —
«Не бойся: яд при них; я только нектар пью».
С чего Конь пышет; ржет? — гортань дерут Уздою.
Ослабили Узду, и Конь пошел на стать. —
Властитель! Хочешь ли спокойно обладать?
Держи бразды не вкурть; но мощною рукою.
За Перепелом Пес вдоль нивы крался летом,
Но Перепел не слеп: он с места вмиг спорхнул
И песню с высоты в насмешку затянул:
«Изменник! ты берешь ползком, а я полетом».
Поэт случайно в честь и круг бояр попал;
Но буря зависти против его восстала,
И всюду разнеслось: певцу грозит опала. —
«Так я был в случае? вот новость!» — он сказал.
Неугомонное и вздорное Желанье
Пред Дием завсегда толклось как на часах.
«Постой же, — он сказал, — отныне в обузданье
Пускай сопутствует ему повсюду Страх».
«Поэт и горд еще! — сказал спесивый Клим. —
А чем богат? ума палата!» —
«Купи бессмертие себе ценою злата, —
Ответствовал Поэт, — и я смирюсь пред ним».
Средь храма, ниц челом, Моллак молился вслух:
«Всезрящий! ты мне все: пошли мне воздаянье!»
А нищий в уголку шептал, смиря свой дух:
«Отец! дай мне отжить в сердечном покаянье!»
«Над Черепахою нельзя не прослезиться». —
«Спасибо! что 6 тебя растрогать так могло?» —
«Легко ль носить свой дом, повсюду с ним тащиться?» —
«Что в пользу, то не тяжело».
«Несносный жребий мой! То вверх, то вниз лечу;
Вперед, назад меня толкают.
Ракете смех, а я страдаю и молчу». —
Проситель! И с тобой не лучше поступают.
Волк, полуночный тать,
Схватил Козленочка. «Не смей его терзать, —
Воскликнул Лев, — пусти!» — и Волк ему послушен.
Подлец всегда свиреп; герой — великодушен.
Убийца, чтоб спастись от строгости Судей
И казни, весь дрожа, бежал через плотину,
Споткнулся и в реке нашел свою кончину. —
Суд Промысла везде найдет тебя, злодей!
«Зачем ты льнешь?» — Магнит Железу говорил. —
«Зачем влечешь меня?» — Железо отвечало.
И в нас бы сердце то ж, — прелестный пол, — сказало.
Природу одолеть превыше наших сил.
Орел стремил полет свой к Фебову престолу;
А Филин говорил: «От солнца мука нам». —
Так доблесть ясный взор возводит к небесам,
Злодейство опущает долу.
В Амуре на холсте все жизнию дышало;
Невинность перед ним горит, потупя взор.
Артист встревожился: «Что значит сей укор?
Что надобно еще Амуру?» — Покрывало.
