-
-
- 111
- 0
- 6848
-
- 33
- 0
- 8774
-
-
Басни дня
-
Журавль
Агафи А.Д.
Однажды вдоль реки, поднявши кверху шею,
С обычной важностью своею
Журавль изволил выступать.
В то время, надо знать,
Зефиров тихое, приятное дыханье
Не приводило вод в большое колебанье;
И так кристалл реки, при ясности небес,
Являл премножество чудес:
Там с щукою сазан меж тростника играет;
Тут линь из подо мха со дна реки всплывает;
Здесь окунь, ерш, судак — отдельно от других,
Как рыбы чистоплодны —
Не возмущая токи водны,
Гуляют плавно в них.
Журавль все видел то и мог бы, без сомненья,
Любую на обед себе из рыб поймать,
Но он имел обыкновенье
В известные часы обед свой отправлять.
Чрез несколько минут настал и час обеда;
А с ним почувствовал журавль и аппетит —
Поближе к берегу — туда, сюда глядит,
Но прежних рыб ни следа!..
Явилась стая карасей.
«Вот пища славная для нас — для журавлей!
Ведь я еще не умираю
Голодной смертию; так лучше подождать,
Чем этой дрянью нос марать», —
Журавль изволил так с собою рассуждать.
Исчезли караси, другую видит стаю —
Каких же рыб? мальков!..
«Чтоб я стал есть мальков? я? О, избави Боже!
На что это похоже?
Да знают ли, кто я таков?
Журавль! да и большой породы;
Которой в ведении своем
Все здешние имеет воды;
Которой господин во всем,
Что в них ни есть съестного, —
И должен есть малька дрянного?..
Спасибо!..» Но журавль покуда говорил,
И этот рой уплыл.
А голод, между тем, час от часу сильнее
Тревожил журавля: уж стало все милее,
Приятнее ему, чем прежде пренебрег —
Чего терпеть не мог:
Желал бы караська — их более не стало,
Хоть бы мальков поесть — и их как не бывало!
Пришлось улиткою ему довольным быть,
Чем голодом себя морить.
-
Три собаки
Бугарр
Жил пудель во дворце, в фаворе у вельможи.
На мягком тюфяке по целым дням он спал
И всех собак окрест глубоко презирал.
Другому пуделю, аристократу тоже
Из ближнего дворца,
Однажды молвил он со своего крыльца:
«Будь даже короля любимою собакой —
Ты псом останешься, однако.
Достаток, роскошь, милый друг,
Не прибавляют нам ни капельки заслуг.
Чтоб быть талантливым, иль смелым, иль ученым, —
Не нужно под гербом родиться золоченым.
Наш век идет вперед и счастье всем сулит.
Быть равными во всем природа нам велит,
Друг друга возлюбить! Нам нужно не богатство,
А справедливость, равенство и братство!»
Его слова услышал пес,
Который с молоком тележку мимо вез,
Трудом измученный, от голодухи хилый...
Визжа от радости, воскликнул он:
«Освободитель ты наш милый!
Дай обниму тебя! Я к жизни возвращен!
Любимым братом мне ты будешь до могилы!
Ведь голосом твоим природа говорит...
С тобой согласен я! Пусть равенство царит!»
Но пудель возразил: «Барбос, да ты сбесился!
Ведь вовсе не к тебе я с речью обратился.
На благо пуделей, без устали, всегда
Работать должен ты. Ни часа без труда!
Уразумей: ты — раб, ты — каторжник, не боле!
Не все же могут жить, как я, в тепле и холе!
Ужели ты — мой брат? Какая ерунда!
Расстаться с этими безумными мечтами
Заставлю я тебя зубами!»
Скажите, буржуа, — со стороны видней, —
Из этих трех собак какая всех смешней?
-
-
Новые публикации басен
-
Утенок
Геллерт Х.
Курица вывела на двор стадо цыплят, в том числе был и утенок, котораго она вместе с ними высидела. Она повела их в сад, приманивая своим клохтаньем, а они слыша ея приказание, ей следовали, по тому что приказывала она с ласкою.
Утенок переваливаясь с боку на бок, туда же тащился; однакож шел он за ними не далеко. Он увидев в первой раз пруд, поплыл по нем и стал купаться. Эй малинькой зверок! Ты плаваешь? Кто тебя научил? Кто пустил тебя на воду? Ты недавно еще из яйца, а умеешь уже плавать?
Курица поднявши дыбом свои перья бегает взад и вперед по берегу, и старается вывести дитя свое из опасности; безпрестанно она приседает, но лететь не осмелится, по тому что куры ош природы воды боятся. Но бодрости утенка ничто не устрашает, он плавая смело по своей стихии, спрашивает с веселостию курицу, для чего она так жалко кричит?
Что приводит тебя в ужас, то другаго увеселяет; иной идет с радостию на сражение, а тебя одно только имя войны устрашает. Тот разъезжает бодро по открытому морю, а ты стоя с трепетом на привязанном плоту чаешь быть преставлению света. Не печалься о жизни того, которой входит в опасныя дела. Ково произвела природа к опасности, тому дала она и смелость.
-
Скромность
Геллерт Х.
Ах Дорида! сказал ей некогда Тирен, ежели бы ты была скромна, так бы я нечто сказал тебе; я открылся бы какое щастие, какое несказанное удовольствие ...... Но нет, не скажу. Как? вскричала прекрасная пастушка, ты сомневается об моей молчаливости? Открывайся мне смело, я божусь тебе что никто не узнает.
Ты знаешь, продолжал он, суровую Сильвию, которая всегда убегала меня с боязливостию, как часто меня ни видала. Я теперь только от нея пришел; но, ах, я не смею больше говорить. Нет, Дорида, нет не льзя мне етаго сказать: я потеряю всю ея благосклонность и мое счастие, ежели узнает Сильвия, что ...... Не принуждай меня, я должен содержать мои клятвы.
Так она любит тебя? спросила Дорида. Конечно! отвечал Тирен, только не сказывай ты никому. Я овладел совершенно ея сердцем, и поцеловал ее теперь в первой раз. Тирен, сказала она мне, я вручаю вечно тебе мое сердце; но при том прошу тебя чтоб ты был скромен, и чтоб в сих лугах кроме нас никто не знал, что мы при нежных наших поцелуях взаимно друг другу верны и благосклонны. И так прошу я тебя Дорида ни кому сего не открывать, в протчем будет меня Сильвия убегать и ненавидеть.
Дорида от него пошла. Но станет ли она молчать? Конечно, скромность всем красавицам свойственна. Положим, что скажет она по надежде Дамету, так чтож за диковинка? вить она скажет тихонько.
Пастух ея, Дамет, встретив ее с нежностию, пожимает ея руку и опрашивает, что Тирен, друг его говорил с нею.
Тебе известно Дамет! что мы обыкновенно разговариваем, вить ты знаешь чистосердечнаго Тирена. Ежели бы что было важное, так бы я тебе сказала. Он сказал мне ...... Да на что тебе ето знать? Я обещалась ему никому о сем не сказывать.
Дамет запечалившись и замолчав обнял свою кКрасавицу, однакож не очень ласково. Пастушка испугавшись, что Даметов поцелуй не вкусен ей показался, сказала, не сердишся ли ты на меня душа моя? Коли тебе ето досадно, так я скажу: суровая Сильвия пленилася Тиреном, и поцеловала его теперь в первой раз в своей жизни; однакож ты пожалуй помолчи.
Дамет обещался ей молчать. Лишь только остался он один, то почувствовал великую тягость хранить сию тайну. Он начинает петь: я ни кому не открою, что Сильвия любит Тирена, и что награждают они любовь свою взаимными поцелуями; тебе только, безмолвной кустарник, будь известно, кого Сильвия тайно любит.
Но ах! Сильвия гуляя в сем леску, услышала со стыдом в песни сей свою измену, и что узнали так скоро такую тайну, которую бы, по мнению ея, один любовник ея знать должен. Она побежав, сыскала болтливаго Тирена. Ах, Тирен, сказала она ему, погубил ты сам себя! Какую сделал ты мне жестокую обиду! Могу ли я, нескромной, более любить тебя?
Тирен лишившись своей красавицы, пришел с выговором к Дамету. Я признаюсь, сказал Дамет, что я виноват, однако можешь ли ты назвать меня великим болтуном, когда ты и сам сего смолчать не мог?
-
Лизетта
Геллерт Х.
Лизетта молодая женщина лежала слепа в оспе. Довольно известно каковы молодыя женщины, и для того то не смел Лизеттин муж отойти от ея постели, как скучно ему с нею ни было: ибо как женщина ни прекрасна, но когда лежит она в оспе, то уже красота ея не прельщает. Бедной ея муж находясь в великой горести, принужден был сидеть над больною своею женою, переправлять часто ея подушки и часто возсылать молитвы о ея выздоровлении, однакож красота ея теперь уже миновалась. Желал бы я, чтоб он от искренняго сердца об ней молился.
Бедной муж! Я не знаю какой подать ему совет. Может статься поступит он добросовестно и учинит то, что и прочие делали.
Больной его жене понадобилась прислужница, и для того приставили к ней Елеонору, которой Лизеттин нрав более всех был известен. Она вступила охотно в сей чин, и знала во всем угодить, как больной хозяйке, так и здоровому хозяину. Она была старательна, услужна, молода и хороша, и следовательно способна делать обоим услуги.
Чего не делают для освобождения себя от жестокой печали и скуки? Муж видя Елеонору, говорит с ней взорами, по тому, что инако говорить он не смеет, а она на каждой, бросаемой им взор, ежели не столько, то по крайней мере в половину соответствовала. Ах бедная жена! Великое твое счастие, что не можешь ты видеть, как муж твой в любовных делах обращается; я ударюсь об заклад, что познакомился он прежде с Елеонорою, и выбрал ее с умыслу в прислужницы. Ежели бы они говорили только взорами, так пускай бы оно так было, но они скоро будут уже и целоваться. Он нодходит к ней, треплет ее по плечу и пощипывает полныя ея щеки, а она с приличною невесте стыдливостию ему сопротивляется, а на конец принимает за благо его шутки. Они целуются нежно и страстно, но при том и гораздо звонко; да как же инако сему и быть? Лизетта конечно сие услышит. Она услышала, и спрашивает: от чего отдалось так громко? Ето сударыня ваш сожитель! отвечала Елеонора; он от несносной печали щелкнул с горести губами. Ах любезной мой супруг, сказала она, сколь доброе имеешь ты сердце! Не печалься свет мой! я вить еще жива.
-
Судьба
Геллерт Х.
О человек! для чего стараешся ты испытать те судьбы, коими Творец мир управляет? Может ли ограниченной твой разум постигнуть те предприятия, коими воля непостижимаго располагает? Не зная совершенно о прошедших, и не имея никакого понятия о последующих приключениях вещей, можешь ли ты разсмотреть основательно то, для чего что бывает? Что провидение управляет праведно всеми своими судьбами, то сего ты в самом деле не всегда приметить можешь; но ежели хочешь ты узнать причину каждаго его исполнения, так ты должен быть ему равен. Будь доволен почитанием его воли, которую проникнуть разум твой есть безсилен; научись из Еврейскаго примера, что неиспытанность положена для премудрых причин, и хотя что покажется те6е злым, однакож судьба справедливо располагает.
Когда Моисей, представ пред Бога на горе, просило его о лучшем познании вечных судеб нами управляющих, тогда повелел он ему посмотреть с сей горы в долину, по которой протекал чистой источник. Всадник некий слезши у сего ручья с своей лошади, утолял водою онаго свою жажду, и лишь только он напился и уехал, как выбежав из стада мальчик, пил на том же месте. Он нашел там кошелек денег, которой выронил тот проезжей, и поднявши его, побежал прочь. После его пришел на то место старик опирался об свой посох. Он напившись сел несколько отдохнуть; отяготившаяся его голова опустилась с дрожанием на траву, когда сон привел в забвение старости его время. В то время прискакав всадник назад требовал у старика денег своих с великою бранью и угрозами.
Старик клянется, что ничего он не находил, и плачучи просит своей пощады, но всадник ругая его и угрожая весьма разъярился, и уязвил на конец в свирепости своей беднаго сего старика многими ранами, от чего и лишился он жизни.
Моисей видя сие, бросился в смущении на землю, но глас ему вещал: теперь должен ты быть уверен, что все в свете делается справедливо. Знай, что сей лежащий в крови старик, убил отца того мальчика, которой взял потерянныя деньги.
-
Бедный корабельщик
Геллерт Х.
Бедный корабельщик будучи по уши в долгах жаловался на свою бедность Филету. Государь мой, сказал он ему, дай мне в займы сто гульденов, но для безопасности не имею я никакого заклада, кроме добраго сердца. Однакож окажи мне свое милосердие и ссуди меня оными на один год.
Филет избавитель в опасности и покровитель всем бедным отчел ему с радостию деньги. Вот, сказал он, возми и употребляй их без заботы; я радуюсь, что могу тебе услужить, и зная что ты доброй человек, даю тебе без росписки.
Прошел уже год, проходит и другой, а корабельщик не является. Что? не уже ли он обманувши Филета, хочет быть гражданином? Можете статься.
Но нет. Вот он уже и пришел. Благодетель мой! говорит он, не печалься, я уже все долги мои расплатил; вот тебе двести гульденов, кои я приобрел твоими деньгами. Я вручаю их тебе с благодарностию; великодушие твое неоцененно.
Я не помню, отвечал Филет, чтоб когда я тебе давал деньги. Вот моя счетная книга, я в нее посмотрю; однакож я наперед знаю, что тебя в ней нет.
Корабельщик смотря на него изумился, замолчал и запечалился по тому, что Филет денег у него взять не хочет. Он побежавши домой прнес еще больше денег. Вот, сказал он, еще сто гульденов, остаток всего моего приобретения! Возми их, и удостой меня имени благодарнаго человека. Я теперь весьма рад, что не имею долгов, и за сие счастие тебя благодарить должен; но ежели хочешь ты сделать мне великую милость, так ссуди меня опять пятьюдесятью гульденами.
Возми все твои деньги, сказал Филет, и пользуйся твоим приобретением: человек, каков есть ты, сдержавший свое слово и уверение, достоин за сие владеть ими. Будь ты моим другом. Деньги сии принадлежат тебе; моих только тут сто гульденов, кои я отдаю твоим детям.
Человек! Старайся заслуживать благоволение других, ибо ничто так тебе ненужно как быть достойным любви. Спеши с у довольствием помогать ближнему, которой восчувствуя твое великодушие не менее и сам благодарен тебе будет.
-
Мещанин сделавшийся бароном
Геллерт Х.
Скупаго отца гордый сын сделался по смерти его господином над милионом, и получил за деньги в скором времени баронской чин. Он вознамерился представлять собою великую особу, и хотя внутренних достоинств он не имел, однакож делал гораздо удачливо величавыя телодвижения, подражая знатшным боярам. То желает он вступит в чин статскаго человека, чтоб иметь короткое обхождение с Государем, то хочет он достигнуть счастия, сделавшись победоносным воином, и увенчать себя лаврами на подобие Евгения. Одним словом, он не мог решишься, где лучше приобресть себе знатность, в войне ли, или в делах гражданских.
Однакож он уже барон, достоинство его милион блистает к удивлению всех людей в скороходах его и гайдуках. Он набрал целую почти половину города в свою службу, одел свиту свою в богатое платье, и сидя в великолепной своей карете бодрился более, нежели впряженныя под нее лошади.
Он был Меценатом льстецов. Подлецы ползая у ног его для получения милости, и похваляя безстыдным образом все то, что он по гордости своей ни сделает, принимаемы были в число тех друзей, кои объедали его и окрадывали, и обманывая его в тож самое время ему говорили, что имеет он глаза Арговы.
Чего еще надобно кроме гордости и неразумия для промотания милиона? Не может быть сохранно такое сокровище, которое находится в руках юноши предавшагося сластолюбию, роскоши и гордости. Господин барон при великом своем богатстве позабыл уже статские и военные чины, и употребляя остроумие свое в мотовстве, увидел в скором времени имение свое в чужих руках; он умер бедно и неславно. Сим подтвердил он правило, что отцы ненавидят детей своих, ежели они кроме богатства ничего им не оставляют.
-
-
Новое в разделе «Разное»
-
Стрекоза и Мужик
Басни из сборника Синтипы
Кидая по полю пространнейшем глаза,
В траве крестьянина узрела стрекоза,
Чтоб бедную ее словить, ползуща брюхом
И слушающаго, где та сидела, ухом.
Тут крикнула она тотчас на мужика:
Ты лучше бы словил орла, иль кулика,
Из коих выгода ловцам всегда надежна,
Как словишь же меня, то буду безполезна.
Что не возпользует трудившагось труда,
Заботиться о том не должно никогда.
-
Волки и Человек
Басни из сборника Синтипы
Зря волки в ручейке одном бычачьи кожи,
Потупили туда свои глаза и рожи,
И сильно оныя старалися извлечь,
Чтоб алчность тем свою насытить и пресечь.
Но кожи в ручейке глубоко том лежали,
А волки в воду плыть от страха не дерзали:
Так сделали они между собой совет,
Чтоб воду выпить всю, потом и их на свет
Оттуду вытащить, покушали чтоб волки.
Мужик приметя то, сказал слова им колки:
Скорее пропадет ваш хищный, волки, род,
Неж выпьете сего ручья пространство вод.
Баснь сказана сия к великому попреку
Тому безумному на свете человеку,
Кой в совершенство то старается привесть,
Чего он силою никак неможет снесть.
-
Лебеди и Гуси
Басни из сборника Синтипы
Как гуси сделались друзьями лебедей.
На поле пастися, не видно где людей,
Все вместе с оными любовно полетели,
И паслись столько там травою, сколь хотели.
Ловцы подкралися, чтоб там их всех слапать:
Не зная гуси как в нещастьи поступать,
И телом будучи тяжелые, для скуки
Со стадом все своим ловцам попались в руки;
А лебеди хотя свободной видеть свет.
По легкости своей предприняли полет.
Изобличаются в сей басни те соседы,
Которые тогда, как с их друзьями беды
Случаются, никак им не хотят помочь,
И в тот же самой час от них уходят прочь.
-
Верблюд желающий рогов
Басни из сборника Синтипы
С желанием пришед пред Иовиша верблюд,
Просил, чтоб голове его приставил уд,
Котораго зовут рогами все народы.
Но как сего просил верблюд против природы,
То бог разгневавшись за глас безумной сей,
Верблюду уменьшил немножко и ушей.
Те, кои большаго просить у Бога смеют,
Теряют часто то, что у себя имеют.
-
Воробей и Птицелов
Басни из сборника Синтипы
На мирте дереве взгнездившись воробей,
Под листием онаго без всяких жил скорбей;
Приятность там его была, там вся отрада,
И он не мог сего оставить вертограда.
Тут сделал птицелов к нему тишайший шаг,
И беднаго словив свободы птичей враг,
Тирански убивал без всякия причины.
Воробчик будучи уж близь своей кончины,
О я нещастнейший! сказал, разинув рот,
Что чрез приятной корм теряю свой живот.
И те, что в роскошах свою жизнь провождают,
Как невоздержные, нередко пропадают.
-
Птица и Ласточка
Басни из сборника Синтипы
Одна из птиц нашед на пашне плод змеи,
Старалась таке беречь те яйца как свои,
Увидев ласточка ея там обращенье,
Зачем ты бережешь эхидны порожденье,
И что к сему тебя глупую привело;
Иль хочешь, чтоб змеев умножившись число,
Сказала, на тебя безумную напало
Потом чтоб прочих птиц их погубило жало?
Который муж таких обычаев, как змей,
Усердию того ты веры не имей.
-
-
Темы
