Старик со своим Сыном и Осел

Один то так, другой то инако зовет:
 На свете разны нравы,
 На свете разны правы,
Но всё ли то ловить, рекою что плывет?
   Кто хочет,
  Пускай хлопочет,
  Пускай хохочет, —
  Хула не яд,
А без вины никто не попадется в ад.
Хулитель ко всему найдет себе привязку.
Я к этому скажу старинную вам сказку.
Ни года, месяца не помню, ни числа,
 Как вел Мужик дорогою Осла.
С крестьянином был сын, мальчишка лет десятка;
 Но то одна догадка:
Я в зубы не смотрел, да я ж не коновал,
И отроду в такой я школе не бывал.
 Мужик был стар и с бородою.
  С какой? С седою.
Прохожий, встретившись, смеялся Мужику,
  Как будто дураку,
 И говорил: «Идут пешками,
А есть у них Осел; ослы вы, видно, сами».
  Не празден стал Осел.
 Крестьянин на него полез и сел.
Без шпор крестьянин был, толкал Осла пятами.
Прохожий, встретившись, смеялся Мужику,
  Как будто дураку,
 И говорил: «Конечно, брат, ты шумен
   Или безумен.
  Сам едешь ты верхом,
А мальчика с собой волочишь ты пешком».
  Мужик с Осла спустился,
 А мальчик на Осла и так и сяк,
   Не знаю как,
  Вскарабкался, взмостился.
Прохожий, встретившись, смеялся Мужику,
  Как будто дураку,
 И говорил: «На глупость это схоже.
  Мальчишка помоложе,
Так лучше он бы шел, когда б ты был умен,
 А ты бы ехал, старой хрен».
 Мужик Осла еще навьютил,
И на него себя, и с бородою, взрютил;
  А парень-таки там.
«Не будет уж никто смеяться нам», —
 Ворчал Мужик, предведав то сердечно.
    Конечно,
   Я мышлю так и сам,
  Никто смеяться уж не станет;
Известно то давно, что сердце не обманет.
Прохожий, встретившись, смеялся Мужику,
  Как будто дураку,
 И говорил: «Старик и в грех не ставит,
  Что так Осла он давит,
А скоро седока и третьего прибавит».
Удачи нет: никто не хочет похвалить.
Не лучше ль на себя, Мужик, Осла взвалить?