Лиса-процентщица

В рассветной мгле туманной и безптичей
Волк с пастбища тащил свою добычу
Подальше от пастушьих гневных глаз
И злобных псов, что спали в этот час.
Пока во сне их блохи не тревожат,
Он мясо съест и косточки обгложет,
А может, часть оставит на потом…
Урча к спине прилипшим животом,
Волк под кривой ольхой расположился.
От жадности аж ум его вскружился.
Но только он свою разинул пасть,
Лиса-плутовка из-за елки – шасть!
И говорит так сладко и печально:
«Недальновиден ты черезвычайно!
Добыть – пустяк! Лишь стоит захотеть!
Распорядиться ж надобно уметь.
Теленка съешь сейчас и что в том толку!
Пройдет день-два и снова под двустволку?
Но если пустишь мясо в оборот,
Теленок до коровы дорастет!»
«Ха! Дорастет! Ха-ха! Да он же дохлый!»
«Не смейся, кум, пока я не оглохла.
А слушай, что тебе я предложу.
Телка я твоего зверью ссужу
Частями под хорошие проценты.
Получим и разделим дивиденды,
А мясо снова пустим в оборот.
Корова так до стада дорастет,
И мы с тобой забудем все печали.
Ну, что, согласен?» В брюхе проурчали,
Но волк как простаки на свете все
Был жаден и доверился лисе –
Разделал тушу и с большой охотой
Донес к норе и поручил заботам,
А сам, заставив брюхо голодать,
Уселся лисьих дивидендов ждать.
Лиса же между тем взялась за дело –
Одна за две недели мясо съела.
И стала лисам всем в лесу она
На зависть круглобока и жирна.
А волку, что пришел к ней за наваром,
Она советов надавала даром.
Так он и обивал ее порог, 
Пока не протянул ослабших ног.

Мораль гласит: ужаснее нет дара,
Чем жадность вместе с глупостью на пару,
И, если жить не можешь по уму,
Внимай хотя бы брюху своему.