В непросвещенны Греков леты
Какой-то славной был мудрец,
За ум и добрые советы
Страдал весь век свой наконец.
О нем короткими словами
Скажу, читатель, перед вами.
Отец его, Афинской житель,
Был небогатой человек,
Тогдашних мудрецов любитель
И с книгами свой прожил век.
Сию приятную судьбину
Оставил после он и сыну.
Ребячью прогоняя скуку,
Не шутки в мыслях он держал,
Вдавался ночь и день в науку,
И только к книгам прилежал.
В тех летах школы он кончает,
Другой когда их начинает.
Войну со всяким вел пороком,
Сердечну слабость презирал,
На глупых жалостливым оком,
На бедных — плачущим взирал
Советы всем давал полезны,
Противны ли они или любезны.
Чтоб за сребро не быть в ответе,
Богатство нищим отворил:
«Все общее добро на свете, —
Богач разумной говорил. —
На что сокровищем владею,
Когда премудрость я имею?»
Богатство Философу мука,
Без денег всяк живет с трудом,
За бедного он был порука:
Заплаты нет, описан дом;
И стал наш Философ без хлеба
Теперь среди земли и неба.
Делиться с бедным нечем боле,
Питайся ты умом своим,
Пошел через пространно поле;
А мысль его осталась с ним:
«Когда премудрость я имею,
На что о деньгах я жалею?»
Философ в мысли непременной
Свой путь далеко продолжал;
Увидел, что ножом пронзенной
Младенец на траве лежал.
Он кровь его остановляет,
От смерти близкой избавляет.
За так великую услугу
Себе убежища он ждет;
Пришел во град, младенца к кругу
Людей собравшихся ведет.
От радости они вскричали,
К владетелю его помчали.
Младенцу был отец владетель,
А сын злодеем похищен,
За ту Философ добродетель
К степени счастья возвышен.
Но счастьем ли ему прельщаться,
Философ должен в нем смущаться!
Не пользу дней своих приятных
В уме он начал представлять,
Лишь к общей пользе самых знатных
В пороках начал исправлять.
Но веселится чем наука,
Другим досада то и скука.
Она лекарство, а не жало,
Для всех испорченных сердец;
А то лекарство раздражало
Сердца злодейски, наконец,
И обратилось в огорченье
Философу его ученье.
Его рассудок самой здравой
Вредительным описан был,
Советы названы отравой,
Что общий он покой губил;
Но мой Философ клеветою
Пренебрегает, как мечтою.
Он мнит: «Я обществу полезен,
Они не знают ничего,
Я их владетелю любезен.
Боятся ль мудрые кого?»
Сей дар высокого рассудка
Для многих пустота и шутка.
Не вдавшись роскошам развратным,
Роскошен сей владетель был,
И будучи упрошен знатным,
У знатного он слишком пил;
Для поправленья в этом свету
Философу ль не дать совету?
Питье зовет бедой и ядом,
Царя он хочет уличить;
Но слов своих ученым складом
Умел скорее огорчить,
И выгнала его досада
Из дому, а потом из града.
«Испорчены сердца людские»
Он, бродя в поле, рассуждал;
Но в мысли углубясь такие,
Нашел, чего не ожидал:
Увидел на холму корону,
Без шапки быв, вздевает ону.
Устав быть в некоем народе
Такой всеобще положен,
Что тот им царь, кто в этом годе
В корону придет наряжен.
Едва пришел, тотчас вскричали:
«Се царь наш!» — мудреца венчали.
Что стал царем, тому он верит,
Но чуден сей ему предел.
Он разум свой и сердце мерит,
Велят, чтоб он о всем радел.
Философу иметь владенье,
Так должно расширять ученье.
Науки процвели мгновенно,
Но царь, влюбяся в тишину,
Велел оружие военно
Тотчас предать морскому дну,
Людскую кажущу свирепость,
Велел сломать военну крепость.
Его советы утверждали,
Что быть вооруженным грех.
Враги в то время набежали,
Едва не попленили всех.
А за прямую добродетель
Был изгнан со стыдом владетель.
Куда ему теперь деваться,
Гоним повсюду от небес!
Чтоб людям вечно не казаться,
Заходит он в дремучий лес.
Спокойно тамо дни уставил
И нам сии стихи оставил.
«Хоть блеск сребра и пуст и ложен,
Напрасно ты не трать его.
Будь в дружбе много осторожен,
В советах более того.
Жить счастливо должна учиться
У общества душа твоя,
А если весь свет пременится,
Живи, как начал жити я».
Рекомендованные комментарии
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас