Урод

Госпожа Оргонша! вскричала ея кумушка, ах есть ли бы ты знала, где я теперь была! Я скажу тебе, только ты не испугайся. Я была теперь у родильницы. Луцинда, столь гордая женщина, которая нарядами своими часто нас пристыжала, родила в прошедшую ночь, о Господи отпусти мое согрешение! премерскаго ребенка, с долгими заичъими ушами. Какая ето гордая баба! Я ей не судья, однакож знаю, что какой нибудь грех ее да попутал. Ей хочется, чтоб никто об етом не знал, да и я по человеколюбию тогож желаю, однакож помяни ты мое слово, что город тот час ето проведает. Пожалуй не сказывай ты никому етой тайны.

Устрашенная ведомостию сей Оргонша спешит увидеться с Дориндою, и приехав к ней спрашивает о ея здоровье, а после сего и начинает вместе с хозяйкою ругать тех женщин, кои честь других поносят. Как? разве она ничего новинькаго не привезла Доринде? Конечно ничего, она уже сбирается от нея ехать. Для чего хочет она так скоро ее оставить? Может быть для того, что стыдно обеим им болтать пустое. Не уже ли то для етого? Нет, я сему не верю. Возможно ли, чтоб такая беседа женщинам была не приятна? Случается, что иногда и великие мужи, имеющие на себе ученой вид, часто калякают целой день о безделице. Так уехала уже госпожа Оргонша? Нет еще, а вот теперь только она выходит. Но посмотри, она воротившись опять говорит: Я еще хочу спросить тебя сестрица об одном деле, которое весьма мне нужно. Не слыхалаль ты ......? Как? Не уже ли не сказывал тебе никто про Луцинду? Разве не знаешь ты, что ета, о Господи! бедная Луцинда родила урода? По всему видно, что Бог ее наказал. Она родила ребенка с лошадиными ногами, а рожа точно как у зайца, и вся в шерсти. Подумай, как ужасен етот урод! Однакож Луцинда просит, чтоб никому о сем не сказывать, так пожалуй ты об етом помолчи. Ах как жалок етот ребенок! Ов мальчик.

Доринда обещала ей никому о сем не сказывать. Но ежели я не ошибаюсь, так разскажет она новость сию так скоро, как ей возможно будет, по тому что Оргонша просила ее помолчать. И так она столь же скромно в сем поступит как и первая. Ребенок имел сперьва только заичьи уши, по том приставила ему Оргонша лошадиныя ноги, а Доринда более всех его украсила. Она желая также и с своей стороны его наделить, приставляет из любви к нему к обеим рукам когти.

Не прошло еще половины дни, как узнали все о сей тайности. Старушки чудясь сему, ограждали себя крестами, и старались с матерним усердием обратить дочерей своих на истинной путь, угрожая им сим божеским посещением. Все мущины разсуждали с ужасом о сем чудовище; да и малыя ребята спорили об истинне его приключения с такою ревностию, что царапали тому лицо, кто не хотел сему поверить.

Как скоро узнала о сем полиция, то послала тот час доктора к сему чудовищу. Наполненный любопытства врач пришел к Луцинде, но вместо мнимаго сего урода нашел он изрядной вид имеющаго мальчика, у котораго только уши были несколько побольше обыкновеннаго. И сей то был урод, о котором прошла столь великая слава.

Будь ты проклята, мучительница сел и городов, народная молва! Ты проведав что ни будь, летаешь по всем домам с видом преизполненным тайности, и что разскажешь три раза, то три новыя лжи еще к тому прибавишь. Ехидная женщина чего не может насказать? а особливо ежели дело касается до бедной ея приятельницы. Злая женщина .... Но нет, я не смею бранить; меня страшит их красноречие, которым оне на людей напускают.

Перевод М. Матинской

Дополнительно по теме

• Короткие басни разных авторов
• Басни про Ребёнка