Юпитер и земледел

Ге к самому себе.

Ге, обрати взор свой и прилежно разсмотри все тебя окружающее: имеешь ли ты такого искреннейшаго друга, и столько же тобою предеубежденнаго, как ты сам? Твои недостатки, столь видимые от всех, никогда не поражали другаго тебя. Когда дхновение фортуны разрушило воздушныя твои здания, упрекал ли он тебя, унижал ли и приключал ли тебе ужас, выговаривал ли тебе твои недостатки?

Естьли не внемлющее моления твоего щастие содержит тебя в унижений, то сие не должно казаться тебе странным. Вникни обстоятельнее в поступки прочих людей; не уже ли будешь ты столь несправедлив, чтоб возжелать в одно время и богатства и добродетели? Неужто ты при твоем случае подобно прочим пресмыкался; а хотя и доведен был к тому необходимостию, однако забыл ли истинну, честь, добродетель и спокойствие душевное? Естьлиж ты к сему неспособен, то отрекись фортуны, пиши, будь премудр и будь беден.

Оцени справедливо дары сей прелюбодейки: что может составить твое благополучие? Естьли оно получалось златом, то было бы мздою лжи и бездельства; но чем более возрастают сокровища сребролюбиваго, тем паче умножаются его муки. Представь одну минуту, (что однако никогда не может быть) представь, что щастие награждает тебя всеми своими дарами; будешь ли ты тем благополучнее? ты живешь мирно и спокойно, и так может ли оно что нибудь лучшее тебе доставить?

Положим, что ты богатый наследник, изобилуешь великими доходами, наслаждаешся всеми утехами и нетревожишся никакою заботою: не уже ли из всех смертных один ты тот, коего нравы, при перемене состояния и щастия, останутся не растленны? Статься может, что, сделавшись надмеру расточительным, захочешь ты украшаться блистанием суетности, тогда не можно тебе будет пробавится без псовой охоты, без лошадей, без богатаго стола, без многочисленных слуг, без серебра: великия издержки сделают долги твои не оплатимыми; игрою будешь ты разточать доходы целаго государства; доверенность твоя упадает, и тысяща безжалостных заимодавцев принудят тебя остаток дней своих страдать в темнице.

Вообрази еще, что ты имеешь величайшее могущество; но может ли оно хотя на один час удалить от тебя задумчивость? положим, что позволено тебе насыщать корыстолюбивыя свои прихоти; положим, что ты можешь ослеплять своего государя и утеснять народ; положим что тебя каждодневно прихлебатели твои нянчат нежными ласкательствами; скажи, совсем тем способно ли будет сердце твое ощущать хотя одно сладкое и чистое чувствование? нет; великия преступления делают тебя совсем безчувственным. Естьли стремишся ты к благополучию, я говорю о внутреннем и истинном, то его можно обресть всюды как при дворе, в чертогах, так в шатрах и в бедных хижинах; оно может обитать во всех сих местах; всякой довольной разум оным владеет.

Утомленный трудами земледелец отдыхал под сению развесистаго вяза. Милосердый Боже! говорил он, сколь горестно мне от года в год влещи тяжкое бремя сей жизни! едва только начинает являться день, работа меня возбуждает; в пот лица достаю я грубое мое пропитание и с каждыми сутками усугубляется мера моего злополучия!

Великий Юпитпер, слыша сие, выговаривал ему за роптание его тако: неправедная жалоба меня оскорбляет; престань сетовать и яви мне нужды свои. Ты обвиняешь судьбу пристрастием; научи меня, что может сделать жребий твой блаженным, разсмотри собственным своим оком все состояния смертных, чего желаешь, ты? чем хочешь быть?

После сих изречений отца богов, оратай мгновенно подъятый на облака, увидел, весь человеческий род, его труды и непрестанныя заботы. Зри, сказал Юпитер, человека сего, седящаго пред сими наполненными златом влагалищами; с каким восхищением он его щитает; он нынешний день всею сею грудою приумножил свое сокровище! Ах, естьлиб я был на его месте, возопил пахарь, то мог ли бы еще чего требовать? Научись, ответствовало божество, различать истинное благо от ложнаго, которое имеет одну токмо блестящую наружность; возьми сие зерцало. Земледелец, приняв сго, с ужасом видит в нем сердце сего златолюбца подобно беспрестанно обуреваемому морю; он зрит на лице его все те ужасы, которые причиняют ему размышления о будущем; видит воспоминание прежних грабительств, терзающее трепещущую его грудь, которая не согревалась никогда ни единым лучем блаженства. Отринь моление мое, вскричал крестьянин, сохрани меня, великий Боже! от подобных угрызений. Я содрагаюсь, видя судьбу сего нещастнаго; соблюди меня в низком моем состоянии!

Обрати взор твой, сказал ему громодержец, на сию блистающую толпу и виждь сего кичливаго и смеющагося вельможу. Увы! сказал простодушный человек, каким, мню, должен тот наслаждаться благополучием, кто таковым образом может одолжать искренних и благодарных своих друзей. — Постой и посоветуй с своим стеклом; очи смертных весьма слабозрящи!

Великий самодержец! возопил человек, избавь меня сего позорища! — Разсмотри оное хорошенько; виждь все мучения сего невластнаго; виждь злодейское его сердце, пожираемое пламенем развращения; виждь гнусныя его руки, распространяющия заразу между сограждан своих. Любоимение ненасытимое чудовище, и хищение, имеющее орлиные когти, попеременно терзают удручаемую преступлениями грудь его. Упоенный величеством, колеблется он на подножии своем, на кое поставлен честолюбием; иногда полн тщеславия, ругается низшими, а иногда, объятый страхом, дрожит, предвидя близкое свое падение.

Можно ли помыслить, вскричал земледелец, чтоб под сим прелестным покровом скрывалось столь гнусное состояние? Оставь меня в моей доле, о всесильный Юпитер! оставь мне плуг мой и мотыку!

Потом разбирал он и отверг состояние хранителя законов, которое ему весьма показалось сходно с участью Министра. Тщетная любовь к славе не представила ему завистною судьбу воина, и он лился слезами о тех бедствиях, коими война опустошает целыя области, превращая их в пустыни.

Каким зверством должна исполняться душа, попирающая все права и все законы, отъемлющая у подобнаго себе вольность и жизнь? но когда нападения и войны прекратятся, то колико еще терпим мы следующих за ними казней и бед. Сохрани меня, Боже великий! от сего неистовства, пусть будет рука моя употреблять одни токмо мирныя орудия!

Оглядев тако разныя состояния жизни, признался он чистосердечно в неправоте своих жалоб, а великий отец богов произнес к нему следующия слова, ведай слепый смертный, ищущий истиннаго блаженства, что я не присоединил оное ни к чинам, ни к богатствам, но всякое добродетельное сердце им наслаждается. И так старайся быть справедливым; приобретай добродетель, чрез сие будешь ты наслаждаться душевным спокойствием. После сих слов, дабы сделать земледельца, благополучным, поставил он его под домашний вяз.

Перевод Н. Новикова

Дополнительно по теме

• Короткие басни разных авторов
• Басни про Зевса