Осанистая мрачнаго вида сова, которая столь же мало, как Турка, путешествовала из своего отечества, избрала себе жилищем житницу, как способное для ловли и глубоких размышлений место; высунувшееся из стены бревно было ея седалище; временем качая голову казалась будто размышляет о чем нибудь важном, подобно тем безумным новоизобретателямъ, коих часто видал я в палатах царских, читающих новыя ведомости и судящих о жребии щастия и бед всей Европы. Набросанные в кучу снопы наполняли всю сию житницу. В некоторое утро земледельцу, пришедшему оные осмотреть, философствующая сова сообщила свое мнение следующими словами:
Люди, сказала она, воображают себя быть умными; ах! сколь они просты! презрение их к нощной птице открывает, естьли не дурачество, так ненависть. Сколько пристрастия показывают они во всех своих похвалах! они удивляются чиликанью малиновки и зяблицы; они находят божественным пение соловья, не взирая, что и сами искуснейшие знатоки пернатаго рода видят ясно изображенную премудрость в нашей физиогномии. Я едва лишь явлюся при полном сиянии дня, толпа птиц меня препровождает, составляя мою свиту; оне следуют по мне как невольники, и все единогласно признаются о моем пред ними превосходстве.
Пахарь усмехнувшись, так ей ответствовал: ты ли осмеливаешься с диким своим голосом презирать пение малиновки? Ведай, что как птицы, так и люди почитают тебя глупейшим творением. Можешь ли ты, захребетница, гордиться тем, что ты называешь своими невольниками, своею свитою! Благоразумие редко имеет почитателей, а глупцы всегда препровождают подобных себе, чтоб осмехать их безумие.
Перевод Н. Новикова
Рекомендованные комментарии
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас