Мать, кормилица и волшебница

Просят у небес сына, и бывают в величайшем удовольствии, когда оныя внемлют их молению. Толикую красоту, толикую остроту разума находят в рождении своем заблуждающие взоры родителей, коликой не имел еще ни один младенец!

Пробужденная любовию мать ветала при самом разсвете, чтоб отнесть своему сыну попечения, которыя составляли все ея утешение; видит растрепанную и рыдающую кормилицу: что с тобой сделалось, сказала она? какое приключилось нещастие? Скажи кормилица; мне кажется сын мой здоров.

Ах сударыня, ответствовала она! не укоряйте меня: могла ли я его спасти от рук волшебницы? Дитя ваше похищено, а другое положено на его место. Посмотрите, те ли это уста и отцов ли это нос? Ваши ли это черные глазки? Какой отвратительный и гнусный вид, котораго каждая черта представляет безумца!

О слепота родительницы в самое сие время мать говорила внутренно: о прелестное дитя! какой разум блистает в твоихе очах! Какой косой взгляд, вскричала кормилица! не сомневайтесь более, волшебница приходила.

Едва кончила она слова, каке дух Пигмея (это было имя волшебницы) быстрее молнии влетел в скважину замка, и сев на колыбель упрекал простодушную и суеверную крестьянку.

Вы нас обвиняете будто бы наполняем мы мир дураками. Кто мог вселить в вас столь грубую ложь? Не уж ли ты думаешь, что мы меняем рожденных нами на глупых детей человеческих? Верь мне, мы столькож чадолюбивы, как и вы. Виданоль когда нибудь, чтоб мать своего сына, хотяб он был скареден и глуп, отдала за чужаго? По справедливости можноб было назвать нас безумными, естьлиб мы клали своих на место ваших.