О монахе вышедшем из своего монастыря

Некоторой Царь подарил монаху пребогатое платье. Вор, которому о том дано было знать, к похищению онаго употребил весьма забавную хитрость. Он пошел к монаху в монастырь, под тем видом, аки бы намерен был остатки своей жизни препроводить у него во услужении. Монах пришел в восхищение, видя у себя новаго товарища, которой показывал столь богоугодное намерение, и принял его с охотою; но вор при перьвом случае вынул платье и унес. Монах не видя больше ни своего платья ни новаго товарища, пришел в сомнение, и вышед из своего монастыря, пошел в городе искать похитителя. На дороге увидел он двух баранов, которые весьма жестоко бились, и так друг друга рогами ударяли, что из них кровь ручьем лилась. Лисица бывшая свидетелем их битвы, оную кровь лизала; но в то самое время, баран так ее сильно ударил, что она пала на землю мертвая. Монах остановясь долго смотрел на сие позорище; а по прибытии к городу нашел ворота заперты. Некоторая женщина в предместии смотря из окна его увидела, и думая, что он ищет наслегу, кликнула его, и представила ему дом свой. Монах принял сие с немалою радостию, вошел в дом, и укрывшись в угол читал свои обыкновенныя молитвы. Помянутая женщина была нечестнаго житья; она разговаривала со многими пригожими девушками, которых благосклонность сообщала она другим людям. Между ими находилась одна, кою любил некоторой молодой дворянин, столь ревнивой, что не мог сносить соперника, что другим, кои столь же плененны были как и он, весьма не нравилось, и сие было причиною, что они предлагали той девушке избавиться от онаго молодаго дворянина. Поелику она больше его боялась, нежели любила, то она приняла предложение, напоила допьяна ревнивца, и в самую ту ночь, как он спал, вдунула ему яду в нос, которой, как начало щекотить, то он чихнул, но так, что весь яд вычихнул в рот своей любовницы, которая оной проглотила, и тотчас умерла. Видя сие бедной монах чрезвычайно удивился; и сия ночь была ему крайне беспокойна. Напоследок по утру спасся он из сего опаснаго места, и пошел в дом к сапожнику, которой принял его с распростертыми руками, и немогши отложить, чтоб не итти на пир, приказал своим людям его изрядно угощать. У сапожниковой жены был любовник, человек изрядной и добраго нраву. Он виделся с нею посредством цырюльниковой жены, которая была столь хитра, что могла и огонь согласить с водою; и столь ласкательна и лукава, что могла бы доказать, что есть камень вощаной. Как сапожница увидела, что муж ея со двора ушол, то она употребила помянутую посредственницу, чтоб уведомить любовника об отлучке мужа, и чтоб ему сказать, что теперь имеет изрядной случай веселиться без всякой опасности. Любовник не преминул явиться у ворот, но в то самое время, как он стучался, пришел сапожник, и видя человека, на коего он давно уже имел подозрение, вошел ничего не говоря, начал бить свою жену, а после привязав ее к столбу, сам лег спать. В то время, как он спал, цырюльникова жена, не зная ничего, что происходило, вошла в дом, и сказала сапожнице: Что ты сестрица, молодаго детину заставила так долго стоять у ворот? Поди повидайся с ним. Сапожница ответствовала ей очень тихо, я думаю, что диавол воротил моего мужа в таком ужасном бешенстве, что не довольно того, что меня прибил, но и привязал еще к этому столбу; ежели ты хочеш оказать мне милость, то отвяжи меня, да сама привяжись, пока я схожу, и попрошу прощения у вернаго друга, что он так долго дожидался; а я пришедши опять привяжусь. Цырюльникова жена сжалившись без всякаго затруднения далась привязаться вместо сапожницы, которая пошла исполнить свое обещание любовнику.

Монахе слышав все сии разговоры, не обвинял больше сапожника в жестокости, и видел, что он имел причину бить жену свою, а прежде прибытия цырюльниковой жены думал со всем противное. Между тем сапожник проснулся, и кликнул свою жену. Цырюльникова жена опасаясь, чтоб ее по голосу не признал, ничего на то не ответствовала, что привело его в такое сердце, что оне схватил нож, и отрезал нос у своей жены, как он об ней думал; держа его в руке своей, сказал насмешным образом: Вот пошли подарок своему любовнику, бедная цырюльница не смела и вздохнуть от страху, и сказала сама в себе: Вот какое худое приключение со мною последовало; между тем как сапожница забавляется в объятиях своего любовника, я терплю здесь вместо ея мучение, которое она заслужила. Сапожница возвратясь чрезвычайно удивилась, увидев верную свою приятельницу без носу; просила у нее прощения, и отвезав ее сама привязалась, а цырюльникова жена пошла домой держа нос свой в руке. Несколько часов спустя, когда сапожница подумала, что муж ея может слышать, подняла руки на небо, говоря: Боже всемогущий, которому всех тайны известны! ты ведаеш, что муж мой напрасно поступил со мною безчеловечным образом. Покажи ему, что я честная жена; отврати от меня сию нелепость, и возврати мне нос по прежнему. Слыша сие сапожник закричал, скверная! какия ты молитвы смееш приносить, разве ты не знаеш, что молитвы, которыя происходят от скверных уст, не доходят до престола божия? молитвам должно происходить от уст нескверных и чистаго сердца, чтоб были приняты. Тиран! закричала вдруг жема его, встань, и удивляйся величеству божию и чрезмерной его благости; Бог видя меня невинну в преступлении, в котором ты меня обличаеш, хочет показать мою непорочность возвратив мне нос, чтоб я у народа не прослыла безчестною женою. Сапожник, не могши поверить сему чуду, встал, засветил свечу, пошел смотреть свою жену, и не видя на ея лице нималаго признаку безчеловечнаго действия, которое он по мнению своему зделал, стал признаваться, что он погрешил, имев подозрение на жену свою; просил у нее прощения, и всеми силами старался ее умолить, чтоб она забыла учиненное им безчеловечие.

Напротив того цырюльникова жена, которая пришла домой изрядно отподчивана, как всякому легко разсудить можно, легла на постелю подле своего мужа весьма тихо, которой проснувшись велел подать свою готовальню с бритвами, чтоб пойти брить некоего человека, которой его звал. Жена очень долго искала; и как она приметила, что он сердится, то подала ему одну только бритву. Цырюльник как скоро только взял ее в руки, бросил с сердцов в жену свою крайним образом ее ругая. Тогда еще не разсвело, что споспешествовало намерению цырюльниковой жены. Она тотчас начала кричать и пала на землю. Все соседи збежались на сей крик, и видя ее всю в крови и без носу, всякой начал цирюльника ругать за безчеловечие, которой не ведая что начать, в крайнее пришеле изумление. Он не знал отпираться ли или признаваться в сем действии. Между тем, поутру повели цырюльника к судье. Монах, о котором мы говорили, имея дело в том месте, прилучился тутже, и слышал суд тому делу. По обвинении и по выслушании свидетелей судья спросил цырюльника, для чего он столь безчеловечно поступил с женою своею? Цырюльник не знал что на то ответствовать; чего ради судия не разспрашивая больше осудил его на смерть. Но монах тотчас закричал, отложите свой приговор, и выслушайте сию загадку: "Не вор украл у меня кафтан, не баран убил лисицу, не молодой дворянин отравил ядом беззаконную жену; также и не сапожник отрезал нос у цырюльниковой жены, но сами мы привлекли на себя сии нещастия". Тогда судья, оставя цырюльника, приступил к монаху, и просил его о истолковании сей загадки. Монах разсказал все, что видел, и сказал: ежели бы я от честолюбия не взял онаго кафтана, то бы вор его не украл; когда бы лисица не бросилась между баранами от ненасытности, то бы не была убита; естльли бы безпутная женщина не имела намерения отравить ядом молодаго дворянина, то бы сама не умерла; когда бы цырюльникова жена не была посредственницею у сапожницы, то бы у ней нос не был отрезан: Так что всякой, кто делает худо, добра надеется не должен. Я употребила сей пример, чтоб тебе показать, что сам ты причиною своего безпокойства. Это правда, сказал Дамна, что я тому причиною; но я тебя прошу показать мне какое нибудь средство. Я с начала уже тебе объявила, сказала Калиль, что я в твои предприятия мешаться не хочу, да и ныне не пекусь о твоих безпокойствах. Один думай о своих делах и о мерах, которыя тебе принять должно. Так я все свои силы намерен употребить, ответствовал Дамна, чтоб погубить быка; и в сем я не хуже успеха надеюсь, как оной воробей, которой отмстил ястребу. Калиль просила его расказать сию басню, что он учинил следующим образом: «О воробье и ястребе».