У некотораго купца, города Кашмира, была жена чрезвычайно пригожа, которая любила живописца превосходнаго в своем художестве, и которой ее также любил. Сии любовники не опускали ни единаго случая к свиданию. В некоторой день любовница сказала своему любовнику: когда ты со мною хочешь говорить, то всегда принужден бываешь переменять свой голос, бросаешь каменьями, свистишь, либо кашлеешь; желала бы я, чтоб ты оставил сии труды. Не можно ли тебе чего нибудь выдумать, что бы могло нам служить знаком? Я намалюю, ответствовал живописец, два покрывала двух цветов; одного белизна превосходить будет блеск звезды, какой в воде видим, а чернота другаго превысит черноту Арапских волосов. Когда ты увидишь меня с сими покрывалами, то знай, что они будут значить. Живописцов слуга, которой помянутую женщину не меньше любил, как и его господин, будучи в покое возле живописцова кабинета, слышал сие предложение. Он тому радовался, потому что надеялся тем пользоваться. И действительно как его господин в некоторое время пошел в городе писать портрет, то он взял покрывало вместо знака, с коим прошол мимо дому купеческой жены, которая тогда сидела под окном. Она как скоро приметила, не разсуждая ни о лице, ни о приемах слуги, к нему вышла, и оказала любовные знаки, как обыкновенно оказывала живописцу. Слуга удовольствовав свою страсть, возвратился домой, и положил покрывало на то же место, откуда взял. Живописец прибыв домой, захотел повидаться с своею любовницею, которая весьма удивилась, увидя опять покрывало. Она вышла к живописцу, неразумным образом спросила его о причине толь скораго возвращения. Живописец, сомневаясь об оном деле, и не говоря ни слова, оставил ее с великим сердцем, пошел к своему слуге и дорого ему заплатил за приятность, которую он чувствовал; потом разсуждая о удобности, какую сказала купеческая жена в удовольствии страсти его слуги, перестал с нею иметь сообщение. Ежели бы оная женщина не так скоро здалась на желание слуги, то бы она не лишилась столь пристрастнаго любовника, хотя оное дело и беззаконно.
Мать львова видя, что ея сын с удовольствием слушает Дамну, опасалась, чтоб сия хитрая лисица красноречием своим не остановила течение производимаго над ней судв. Кажется, сказала она льву, что ты думаешь, что Дамна не виноват; и ты почитаешь за клеветников тех, которые на него доносят. Я бы никогда того не думала, продолжала она, чтоб правосуднейший Государь мог оболщен быть красными словами виноватаго, которой старается избежать строгости закона. Сказав сие встала с великим гневом, и пошла в свой покои. Лев в угождение своей матери, или наипаче сам начал думать, что Дамна действительно виноват, приказал посадить его в темницу. Как все люди вышли из покоев Царских, то мать вошла ко льву, и сказала: Я не ведаю, каким образом толь высокой разум впал в такое беззаконие. Причина тому зависть, ответствовал Царь, что он впал в такую слабость. Зависть, продолжал он, есть такой порок, которой действительно обезпокоивает разум; и есть такие завистливые люди, кои желают худа и тем, которые им благодеяние оказывают, как увидите из следующаго примера: «О трех завистливых, которые нашли деньги».
Перевод Б. Волкова
Рекомендованные комментарии
Нет комментариев для отображения
Пожалуйста, войдите для комментирования
Вы сможете оставить комментарий после входа
Войти сейчас