О Государе и его Конюшем

Был некогда Царь сильной, и праводушной. В некоторой день будучи он на охоте, сказал своему конюшему: я намерен свою лошадь пустить с твоею в запуски, чтоб видеть, которая из них лучше; я давно желал это зделать. Конюшей, повинуясь своему Государю, пустил свою лошадь во всю прыть, а Царь за ним следовал. Как они от всех вельмож, которые их провожали, удалились, то Царь остановил свою лошадь, и сказал конюшему: я увел тебя сюда не для инова какова намерения, как что бы тебе поверить тайну, признав тебя за вернейшаго из всего моего двора. Мне кажется, что брат мой имеет умысел против моего живота; чего ради я тебя избрал, чтоб ты его в том предупредил; но содержи сие тайно. Конюшей клялся, что он будет хранить сию тайну. После того возвратились они к прочим придворным которые начали уже приходить в сомнение о Его Величестве. Конюшей при перьвом случае говоря с Царским братом, уведомил его о принятом намерении, чтоб его лишить жизни. Сие принудило молодаго Принца благодарить его за сие уведомление, и обещать ему великое награждение. Несколько дней спустя Царь умер, а брат его наследовал, и как скоро только вступил на престол, приказал умертвить конюшаго. Сей бедной человек напоминал ему о своей услуге, которую он ему оказал. Это ли, говорил он, награждение, кое вы мне обещали? Так, ответствовал ему новой Царь. Кто открывает тайности своего Государя, достоин смерти; а поелику ты учинил сие преступление, то должен умереть. Когда ты изменил своему Государю, которой поверил тебе свою тайну, и которой любил тебя больше, нежели всех своих придворных, так могу ли я тебя к чему употребить? Конюшей приводил всякие доводы для своего оправдания, однако не послушали его, и он не мог избегать смерти, потому что не умел сохранить поваренной ему тайности.

Из сей басни можно видеть, что не должно разглашать тайну. Любезная мать! сказал ей лев, знай, что тот, кто вверил вам сию тайность, желает, чтоб она была разглашена, потому что он первой ее открыл. Он сам ее не сохранил; то как он может требовать, чтоб другой оную сохранял. Ежели то, что вы намерены сказать, правда, и ежели вы не желаете, что бы я оное совершенно ведал, то по крайней мере свободите меня от моего беспокойства. Мать видя, что сын крайним образом просит, сказала ему: я представлю тебе виноватаго, которой не достоин прощения; и хотя разумные люди говорят, что Царь должен быть милосерд в прощении повинных, однако есть некоторыя преступления, за кои не должно ожидать прощения. Это Дамна, продолжала она, о котором я говорю, и которой ложными своими доносами причинил смерть Которбею. Сказав сие от него вышла, и оставила льва в преглубоком размышлении. Напоследок приказал он всему своему двору собраться. Дамна предвозвещал о том весьма худо, и подошед к одному из Царских наперстников, опрашивал его, не знает ли он причины сего собрания? Мать Львова слышав оное, сказала ему: для того назначено собрание, чтоб определить твою смерть: ибо твои обманы открылись. Милостивая Государыня, ответствовало ей Дамна, у тех, которые оказывают себя своими добродетелями, всегда много бывает неприятелей. Сколькож люди, говорил он, отменно поступают, нежели Бог! он всякому дает по заслугам и достоинству; Напротив того люди часто наказывают таких, которые награждения достойны, а любят тех, коих ненавидеть должно. Сколь я худо зделал, что оставил уединение для посвящения жизни моей Царю! Кто недоволен бывает тем, что имеет, и предпочитает службу людскую службе божией, со временем раскаивается, как можно видеть из следующей басни: «О пустыннике, которой оставя пустыню, пошол жить у двора».