Скорей древа засыхают,
К стране восточной коих сад,
Те доле живость ощущают,
Которы к западу стоят.
Дуб негде вырос над горами,
Превыся свойственну степень.
Вокруг обширными ветвями
В дни жарки наводил он тень.
Настали лютые морозы,
Зима жестокая была;
Замерз и он равно, как лозы,
Но как потом весна пришла,
Луч Феб на землю ниспуская,
Борея наглость утеснял,
Зефир, с востоку прилетая,
Любезну Флору пробуждал.
На дубе ветви огревались,
Которы были на восток,
И теплотою оживлялись,
И отрыгали влажной сок;
А ветви, к западу склоненны,
Закрыты были от лучей,
Морозом в узы заключенны,
Не взяли живости своей.
Восточны ветви похвалялись:
«Мы к солнцу ближе вас живем,
И прежде вас мы напитались
Нас оживляющим лучем».
Но солнце только лишь явилось,
Восшед на дневной горизонт,
Огрело их и погрузилось,
Как ночь пришла, в пространный понт.
Борея узы разрешились,
Власть взяв, Зефира он попрал,
И тех ветвей, что оживились,
Пары отгреты иссосал.
Но ветви, к западу склоненны,
Им не были осушены:
Бореем были свобожденны,
Еще не чувствуя весны.
Но как спустилось солнце нйже,
И стало землю огревать,
Как луч его к земле стал ближе,
Зефир всем начал обладать.
Земля источники пустила,
Поля травою облекла,
И соком корни оросила:
Природа красоту взяла.
Борей, могущества лишенной,
Паров отгретых не сосал,
И Фебом в узы заключенной,
Под тягостию их стенал,
Что ветви прежде отгревались,
К стране восточной прорастав,
Весной Бореем иссосались,
Засохли, сок свой потеряв.
Но те, которы расцветали
Тогда, Борей как в узы впал,
Безвредно летом прорастали,
И их никто не утеснял.
Так должно всем остерегаться,
Наперсники Фортуны, вам:
Когда лучи ее затмятся,
Восточным вы равны ветвям.